Выбираю женщин, даже на аватарах.
А я неожиданно начал смотреть серил «Школа». Говорить об этом как-то стыдно и не в последнюю очередь из-за причины, по которой начал, – но об этом ниже. Читаю отзывы, и чувство как с Lost’ом – люди не совсем понимают, что вообще на экране происходит и как это воспринимать. Ну, например, главная претензия – что-то вроде «мне не показывают мою школу»; всё не так, всё не правда, не так всё в школах, тра-та-та. «Дайте вампирам писать книги про вампиров», а то всё не так и всё не правда. Дело даже не в том, что Германика беспощадно сгущает краски (хотя ведь некоторые типажи пойманы стопроцентно: рыженькая, парень, в Носову влюблённый, ну и ещё есть), а в самом подходе: сериал «про школу», значит должен узнать свою. Последний раз я так читал произведения на тему школьной жизни ещё, простите, в школе. И то как-то очень быстро понял, что «Королевская битва» – она не про Никиту Соболева и Лену Йост, а про каких-то других школьников, не то что из другой школы, а вообще из другой реальности – ну и слава богу. (После этого, кстати, «Королевскую битву» уже не так интересно читать: там вся фишка, по ходу, в том, чтобы представлять, как родные одноклассники мочат друг друга; в остальном же длинная и плоская историйка с банальным концом.) Со «Школой» то же: как только перестаёшь смотреть её как конспект реалий, сразу выясняется, что там отлично всё придумано и продумано: конфликты, завязки и развязки, ситуации разные, напряжение постоянное – никогда не угадаешь, что произойдёт дальше. Сюда же вторая главная претензия: «грязная» съёмка, камера пьяная, смотреть невозможно. И опять-таки неясно: ничто не мешает Фон Триеру или Ван Сенту снимать в том же стиле, и ничего – золотая каннская, всё такое. Тем более что при желании у Германики всегда ясно, чего это камера в стенку упёрлась, и чего это она под юбку героине лезет. Вот.
И всё же «Школа» – сериал неуютный. В нём очень страшная, если вдуматься, авторская интонация. Почти все герои успеют рано или поздно ошибиться, исподличаться, проявить себя как-то мерзковато – и там где жизнь дала бы им возможность исправиться или вовремя одуматься, «Школа» докрутит, размажет, раскатает в блин, бросит подыхать и отправится дальше. А камера будет фиксировать всё это холодно, сверхчеловечески – всем плохо, никого не жалко. Это какой-то отстранённый взгляд высшего существа на муравьёв, а то, что эти муравьи вообще-то дети никого не волнует. Как в финале «Все умрут…» – девушка рыдает, ей помочь хочется, ну или хотя бы отвернуться, а эта, ничего так, смотрит, не моргая. В этом плане «живая» камера уже совсем мурашками по коже. Но именно этот равнодушный взор – вещь гипнотическая, бездна ницшеанская. Нельзя так на людей смотреть, но не могу отвернуться. Откуда это?.. Представляю, насколько жутко в «Школе» закадровый смех смотрелся б. Потому что если это существо, чьими глазами мы на людей смотрим, ещё и хохотать над их страданиями начнёт, то всё, только вены резать.
И всё же «Школа» – сериал неуютный. В нём очень страшная, если вдуматься, авторская интонация. Почти все герои успеют рано или поздно ошибиться, исподличаться, проявить себя как-то мерзковато – и там где жизнь дала бы им возможность исправиться или вовремя одуматься, «Школа» докрутит, размажет, раскатает в блин, бросит подыхать и отправится дальше. А камера будет фиксировать всё это холодно, сверхчеловечески – всем плохо, никого не жалко. Это какой-то отстранённый взгляд высшего существа на муравьёв, а то, что эти муравьи вообще-то дети никого не волнует. Как в финале «Все умрут…» – девушка рыдает, ей помочь хочется, ну или хотя бы отвернуться, а эта, ничего так, смотрит, не моргая. В этом плане «живая» камера уже совсем мурашками по коже. Но именно этот равнодушный взор – вещь гипнотическая, бездна ницшеанская. Нельзя так на людей смотреть, но не могу отвернуться. Откуда это?.. Представляю, насколько жутко в «Школе» закадровый смех смотрелся б. Потому что если это существо, чьими глазами мы на людей смотрим, ещё и хохотать над их страданиями начнёт, то всё, только вены резать.